К И Н О К О Н Т Е К С Т : Н о в о е   а н г л и й с к о е   к и н о : "Карты, деньги, два ствола"

Сергей Кузнецов

КУЛЬТУРОЛОГИЯ И CULTURE STUDIES (CS)

Поводом для этой работы послужили две книги: CULTURAL STUDIES. Ed. by L. Crossberg, G. Nelson, P. Treichler. Routledge, N. Y., L., 1992 и THE CULTURAL STUDIES READER. Ed. by S. During. Routledge, N. Y., L., 1993. Позволившие по-иному взглянуть на взаимоотношения того, что в России называется "культурология" и выросло из московско-тартусской семиотической школы и традиции Culture Studies, приведшей в результате своего развития к идеям политкорректности и мультикультурности.

В отличие от отечественных культурологических исследований, "современность" заключена уже в названии Бирмингемского Центра Современных Культурных Исследований (ССCS), давшего жизнь самому термину. Именно с книги его основателя Ричарда Хоггарта "Преимущества грамотности" ("The Uses of Literacy", 1957) и принято начинать непосредственную историю британских CS. Две части этой книги примерно соответствуют двум основным направлениям работы ССCS — исследованию "культуры повседневной жизни" с одной стороны и "культурной индустрии" с другой. Первая часть представляет из себя реконструкцию субкультуры английского рабочего класса довоенных времен, времен детства автора. Заслуживает внимание первоначальная установка на субъективность CS, столь отличная от позитивистских установок отечественной семиотики шестидесятых. С другой стороны, интерес к жизни рабочего класса объясняется не только ностальгическими чувствами Хоггарта (в конце 50ых процесс слияния "рабочих" с "белыми воротничками" раскрутился на полную мощность), но и общими марксистскими пристрастиями большинства исследователей, работавших в ССCS.

Активное привлечение методологического и понятийного аппарата марксизма служит еще одним важным методологическим различием между отечественными и западными исследователями. Если большинство первых — в силу очевидных причин — избегали каких-либо "ревизионистских" или "модернизаторских" прочтений Маркса, то преобразование/преодоление марксизма оставалось для большинства теоретиков CS одним из главных стимулов к работе на протяжении по крайней мере нескольких десятилетий. Неслучайно и то, что Стюарт Холл, сменивший в 1969 году Хоггарта на посту директора ССCS, называет в своей статье "CS и их теоретическое обоснование" венгерские события 1956 года как один из главных моментов, требовавших в конце пятидесятых первоочередного осмысления.

В качестве другого источника британских CS обычно называют литературоведческую школу Ф.Р.Ливиса (F.R.Leavis), в частности, ставившую своей целью анализ влияния литературы — как классической так и модернисткой — на мировосприятие ее читателей. Именно в рамках этой школы возникло столь важное для CS направление, как изучение "массовой культуры". Примечательно, что во второй части своей книги Хоггарт воспринимал массовую американизированную культуру как силу, угрожающую одновременно "великой традиции" британской литературы и милой его сердцу локальной культуре рабочего класса.

С проблемой массовой культуры с самого начала был тесно связан вопрос политической функции культуры. Рассмотрение политического смысла тех или иных проявлений культурной индустрии или системы образования на протяжении шестидесятых годов было одной из приоритетных тем для CS, что привело к возникновению таких направлений как политико-культурные или педагогически-культурные исследования. Начиная с семидесятых годов политический анализ современной культуры проводился через понятие "гегемонии", принадлежащее Антонио Грамши, введшему его в тридцатые годы для объяснения того, почему большинство итальянцев приняло фашизм, хотя он и ограничивал их свободу. "Гегемония" описывает невидимые отношения доминирования, существующие в обществе, основанные не на принуждении, но на поглощении. Силы гегемонии постоянно меняют свое содержание по мере изменения культурных и политических условий. Таким образом, доминирующая культура предстает как некоторая технология производства послушных и лояльных граждан, а политической целью CS становиться анализ конкретных механизмов культурной гегемонии и поиск путей противостояния, в том числе — посредством изучения маргинальных культурных практик. Именно в этом кроется одна из причин повышенного внимания, уделяемого в CS проблемам феминизма, национальных и сексуальных меньшинств и т.д., которым в обоих сборниках посвящена едва ли не бульшая часть работ.

Говоря о CS, нельзя обойти вниманием гораздо более хорошо известные в России работы французских теоретиков: Р.Барта, Ж.-Ф. Лиотара, М.Фуко и других. Именно с работами французских семиологов и философов, связывают авторы следующий этап в развитии CS (при этом Холл подчеркивает важность идей Барта периода "Мифологий", а Саймон Дьюринг обращает внимание на переклички между "гегемонией" и трактовкой культуры Мишелем Фуко). Помимо этого можно указать на влияние идей Пьера Бурдье (Pierre Bourdieu) об отношении общества и индивида. Согласно Бурдье, жизнь индивида определяется его попаданием в различные "поля", связанные с семьей, работой, той или иной социальной группой и т.д. Каждое из этих полей соотнесено с определенной областью пространства, определенным набором образов и стереотипов. При этом индивид, выстраивая свои отношения в том или ином поле, неосознанно стремиться к максимальному совпадению с его представлением об "идеальном" поле ("идеальной семье", "идеальной работе", "идеальном клубе" и т.д.), полученном через посредство анализируемых культурных механизмов. Разумеется, поля обладают собственной иерархическими структурами, которые соответствующим образом коррелирует друг с другом (так, для того, чтобы подняться "вверх" по службе требуется определенным образом выстроить свою семейную жизнь, занять подобающее место в системе образования и т.д.).

Прежде всего работам французских авторов CS обязаны развившимися в семидесятые годы семиотическим подходам. Однако несмотря на возникающую на этой почве близость к отечественной культурологической традиции, различия в целях и методах CS и московско-тартусской "семиотики культур" оставались достаточно значительными. Как уже отмечалось, прежде всего это связано с проявляемой CS политической ангажированности и интересом к современности, а также более широким спектром методов анализа, включавших в себя марксизм, психоанализ, социологию и философию.

К началу 80ых начинается новый этап в истории CS, связанный прежде всего с изменением самой среды, в которой работали исследователи. К тому моменту большинство населения не идентифицировали себя с теми или иными классами или государствами, а изначально были в большей степени сориентированы на гендерные, этнические или сексуальные группы. Это обусловило переход от преимущественного использования марксистских методов классового анализа к применению более гибких методик анализа расизма, сексизма и культурной индустрии.

В связи с этим крайне важным для развития CS являлось изменение политической обстановки в США и Великобритании, связанное с приходом к власти при президенте Рейгане и Маргарет Тэтчер "новых правых", взгляды которых во многом совпадали со взглядами "левых" специалистов по CS. И те, и другие считали, что государство должно ограничить свое вмешательство в дела граждан и регламентацию их личной жизни; и те, и другие придерживались полицентрической модели организации общества. Взамен идеи сильного государства "новые правые" предлагали монокультуру, основанную на традиционных гендерных и профессиональных ролях и базирующуюся на принципах "национального здравого смысла". Как своеобразные ответ на эти идеи, в этот период в CS интенсифицировалась феминистская и этническая критика , а также критика "великих нарративов" и "метадискурсов". Таким образом, последовательный интерес к современности начал работать на развитие "идеологии" и методологии CS. И здесь нам предоставляется еще один случай сопоставить судьбу CS с судьбой отечественной семиотики в семидесятые годы, когда в значительной степени произошел распад московско-тартусской школы ("Мы переросли Кяэрику, так и не создав своих "Пролегоменов", так и не став русско-эстонскими Бурбаками" Г.Лескис. "О летней школе и семиотиках", НЛО, №3; см. там же статью А.М.Пятигорского)

Политико-идеологические изменения стимулировали новый виток в CS. В начале 80ых можно выделить несколько важных моментов. Во-первых, это окончательный отказ от идеи противостояния "культуры" и "власти", которую сменяет идея их взаимодействия и взаимообусловленности.

Во-вторых в ответ на идеологию монокультуры CS выдвинули и стали развивать концепцию мультикультурности. Неслучайно именно в этот период обостряется интерес к идеям М.М.Бахтина, в особенности к понятию "диалога", временами, впрочем, трактуемого чрезмерно широко. В то же время происходит активное усвоение идей Ж. Деррида, причем концепция "diffйrance" (понимаемая скорее как "различие", чем как "отсрочка") используется для отказа от основанного на бинарных оппозициях членения мира.

Таким образом, активность CS переместилась от исследования "гегемонии" и государственного влияния к изучению таких феноменов как расизм или сексизм, и отслеживанию их "следов" в самых различных текстах (понимая последние в широком семиотическом смысле). Целью CS в этот период становиться борьба с европо- и фалогоцентризмом, вызвавшая целый поток работ посвященных этническим, гендерным и сексуальным проблемам.

В связи с возникновением ситуации постколониализма, CS обращаются к глобализации культуры. Так, А.Маттелар, К.Делкур и М.Маттелар анализируют произошедшие изменения в отношениях между "первым" и "третьим" миром, потребляющими одни и те же теле- и радиопрограммы, что вынуждает их создателей подстраиваться под аудиторию, более разнородную, чем та, которая была до глобализации масс-медиа. Наряду с возрастанием обратного влияния — со стороны "третьего" мира на "первый" — этот фактор способен серьезно изменить привычное для семидесятых годов положение вещей. Вместе с тем, глобализация вызвала к жизни и явление "культурного популизма", когда звезды "мэйнстрима" такие как Мадонна или Майкл Джексон начинают также отражать в своем поведении своих песнях интересы ранее маргинальных кругов. Разумеется, культурный популизм существенно меняет сложившуюся в шестидесятые годы картину манипулирования аудиторией и государственной продажи "образов".

Среди наиболее важных моментов, оказавших влияние на CS в восьмидесятые годы, С.Дьюринг и С.Холл называют также эпидемию СПИДа. Именно СПИД заставил власть осознать необходимость выработки последовательной и продуманной политики по отношению к сексу вообще и к сексуальным меньшинствам в частности. Одновременно специалисты по CS почувствовали, что одна из традиционных проблем, затрагиваемых в их исследованиях, имеет не теоретическую или политическую, но в буквальном смысле жизненно важную ценность. Результатом явилось появление многочисленных работ, анализирующих как общие проблемы сексуальности, так и вопросы непосредственно связанные со СПИДом. Во многом благодаря актуальности этой проблематике CS удалось стать одним из каналов, по которым нормы "политической корректности" поступают в западное — в особенности американское — общество.

Так или иначе, к началу девяностых годов CS удалось стать влиятельной интеллектуальной силой, заставивляющей прислушиваться к себе не только специалистов смежных гуманитарных дисциплин, но и представителей истэблишмента и власти. К сожалению, подобного не случилось в России. Даже в годы перестройки, когда представители отечественной культурологии получили достаточно широкую трибуну, их призывы — даже когда они исходили из уст людей, принявших участие в работе институтов власти (таких как Вяч. Вс. Иванов) — остались не услышанными теми, от кого, собственно, и зависело принятие решений.

Именно идеи CS - равенство культур, права меньшиств, альтернатива доминирующей культуре и так далее - во многом привели к возникновению идеологии политической корректности, во многом задающей культурным климат США конца двадцатого века.

1994

К И Н О К О Н Т Е К С Т : Н о в о е   а н г л и й с к о е   к и н о : "Карты, деньги, два ствола"